Английский язык 

Академик марэ. Н.Я. Марр и советское языкознание. Сочинения армянской тематики

Ориенталист; род. в 1864 г. в Кутаисе, в 1888 г. окончил восточный факультет СПб. унив., где в 1891 г. сделан был приват-доцентом по кафедре армянск. словесности.

В "Записках восточн. отд. археологич. общ." М. напечатал: "Мудрость Балавара", грузинская версия "Душеполезной истории о Варлааме и Иоасафе" (III и IV), "К вопросу о Варлааме и Иоасафе, из армянской географии, приписываемой Вардану" (т. IV), "Заметки по армянскому языку" (т. VII), "Новые материалы по армянской эпиграфике" (т. VIII), а также "Переписка Фотия с армянским великим князем Ашотом и армянским патриархом Захарией" ("Палестинский сборник", прилож. VIII и IX) и "Подробное описание армянских рукописей Института восточных языков" (на армянск. языке "Ежемесячный сборник венских мехитаристов", 1691 г. № 3). Отдельно изданы: "Список рукописей Селанского монастыря" (М., 1892) и "Древнеармянская хрестоматия с армянско-русским словарем для начинающих" (СПб., 1893). {Брокгауз} Марр, Николай Яковлевич - ориенталист и армяновед (род. в 1860 г.), состоит профессором СПб. ун-та по кафедре армянской филологии и адъюнктом СПб. академии наук. Из его многочисленных трудов отметим: "Основные таблицы грамматики грузинского языка с предварительным сообщением о родстве грузинского языка с семитским языком" (СПб., 1908), где он излагает свою любопытную теорию о генетической связи грузинского языка с семитскими языками, впервые высказанную им в Иверии, 1886, № 86 (см.). Им были открыты и изданы в грузинских и армянских версиях многие древние памятники, имеющие отношение к еврейству, как, напр., полемическое сочинение св. Ипполита Римского против евреев и др. {Евр. энц.} Марр, Николай Яковлевич - филолог, археолог и лингвист, создатель "нового учения о языке" - общелингвистич. теории.

Род. в Кутаиси.

Шотландец по отцу, грузин по матери.

Детство провел в Грузии.

Как кавказский стипендиат окончил в 1888 Вост. ф-т Петерб. ун-та, работал там же до 1918 (с 1902 - проф., в 1911-1918 - декан). Основатель и директор (1919-1934) Гос. академии истории материальной культуры (ныне Ин-т археологии РАН). Основал также Яфетический ин-т АН СССР, преобразованный в 1931 в Ин-т языка и мышления АН СССР (директор в 1921-1934). Директор Гос. публичной библиотеки (1920-1930). Акад. с 1912, вице-президент АН СССР в 1930-1934. М. начал свою науч. деятельность как кавказовед широкого профиля, получил известность благодаря публикациям ценных древне-груз. и древнеарм. памятников и раскопкам Ани - столицы Армянского царства X-XI вв. Автор грамматик и словарей ряда кавказских языков.

С 1900-х гг. большое место в деятельности М. занимали глоб. построения в обл. языкознания, с начала 20-х гг. М. почти целиком сосредоточился на них. Поначалу эти построения оставались в рамках господствовавшей в языкознании сравнительно-ист. парадигмы (гипотезы о яфетической семье языков, о семитско-яфетичес-ком родстве), но в 1923 М. выдвинул "новое учение о языке", расходившееся с большинством общепринятых положений лингвистики.

От традиц. языкознания М. сохранил лишь общее понимание лингвистики как истор. науки, а также восходящие к В. Гумбольдту идеи о стадиальном развитии языка. Все остальное вплоть до исходных понятий языкового родства и языковых семей, а также большую часть накопленного наукой фактического материала М. отверг.

В учении М. вульгарно-материал истич. идеи сочетаются с нек-рыми идеями В.Гумбольдта, Э.Кассирера, Я.Ле-ви-Брюля, А.Н.Веселовского и др. С конца 20-х гг. в это учение были добавлены положения марксизма.

Согласно М., звуковой язык возник в первобытном об-ве как орудие класс. господства магов; ему предшествовал язык жестов.

Первоначально язык состоял из "диффузных выкриков", к-рые в ходе языкового развития расчленились на фонемы, однако любое слово любого совр. языка делится на части, прямо соответствующие первичным "выкрикам" (четырем элементам).

Все языки развиваются но одним законам (единство глоттогонического процесса), но с разной скоростью.

Они проходят одни и те же стадии развития; поскольку язык - надстройка, то характер каждой стадии определяется экон. базисом; при смене формации происходит революц. взрыв и язык меняется до неузнаваемости.

Все языки и даже диалекты возникли независимо друг от друга. Развитие языков идет по принципу "от множества к единству", языки скрещиваются между собой, приобретая вторичное сходство.

Конечный этап развития - единый всемирный язык ком. об-ва. Учение М. при всей своей хаотичности и непоследовательности по-своему цельно и логично, однако основано больше на априорных построениях, чем на анализе фактов.

Идеи М. были популярны в СССР среди лингвистов, историков и искусствоведов как попытка выхода из кризиса позитивистской науки, а также ввиду созвучности эпохе. С конца 20-х гг. учение М. было объявлено "марксизмом в языкознании" и стало официально признанной догмой, однако к концу 30-х гг. интерес к нему упал, хотя оно имело поддержку "сверху". После критики И.В.Сталиным в 1950 учение М. было отвергнуто и представляет ныне лишь ист. интерес.

Соч.: Избранные работы. T.I-IV. М.-Л., 1933-1937. В.М.Алпатов Марр, Николай Яковлевич Род. 1864(65), ум. 1934. Лингвист, востоковед, специалист по кавказским языкам, истории, археологии, этнографии Кавказа.

МАРР, НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ (1864/65–1934), языковед, филолог, археолог. Родился 25 декабря 1864 (6 января 1865 по новому стилю; по другим данным, 25 мая, или 6 июня по новому стилю, 1864) в Кутаиси. Отцом его был шотландец Джеймс Марр, основатель Кутаисского ботанического сада, который, овдовев в возрасте 80 с лишним лет, женился на молодой грузинке. Отец говорил только по-английски и по-французски , мать – только по-грузински . Детство Марра прошло в Грузии и среди грузин, другие языки он начал изучать в Кутаисской гимназии и проявил к ним выдающиеся способности. Работы Марра написаны на русском языке . В 1888 он окончил восточный факультет Петербургского университета, в 1891–1918 преподавал там же, с 1902 профессор, с 1911 декан факультета. С 1912 Марр – академик (Императорской Академии наук, затем Российской Академии наук, а затем АН СССР). В 1918–1934 директор Государственной академии истории материальной культуры, в 1921–1934 директор основанного им Яфетического института Академии наук, преобразованного в 1931 в Институт языка и мышления АН СССР, в 1926–1930 директор Публичной библиотеки, в 1930–1934 вице-президент АН СССР. Занимал Марр и ряд других руководящий постов и одновременно преподавал в Ленинградском университете и других вузах. Умер Марр в Ленинграде 20 декабря 1934.

Н.Я.Марр – яркая и противоречивая фигура. Наиболее значительны его ранние работы, посвященные публикации и комментированию ценных древнегрузинских памятников письменности, грамматике древнеармянского и древнегрузинского языков, а также материалы, полученные им при раскопках столицы Армянского царства Ани. В этих исследованиях, стремясь доказать великое историческое прошлое кавказских народов, Марр выдвигал широкие и необоснованные гипотезы, приводил малодостоверные факты. В 1910-е и в начале 1920-х годов им были высказана идея о существовании обширной яфетической семьи языков , в состав которой, наряду с грузинским и другими кавказскими, Марр включал многие древние языки Средиземноморья. Доказать эту идею он не смог. Его гипотезы все более входили в противоречие с принципами сравнительно-исторического языкознания, и в 1923, отбросив последние, он выступил с «новым учением о языке», отвергавшим большинство постулатов лингвистики.

«Новое учение о языке» Марра, очень противоречивое и в деталях постоянно менявшееся, можно свести к трем постулатам: 1) языкового родства не существует; языки не могут расходиться, они лишь объединяются («скрещиваются») друг с другом; история языков – движение от первобытного их множества к будущему единому языку коммунистического общества; 2) все языки в этом развитии проходят с разной скоростью одни и те же этапы («стадии») развития – от наиболее примитивной, состоявшей из четырех первобытных элементов («диффузных выкриков»: сал , бер , йон , рош ), до самой сложной, свойственной древнегреческому, латинскому и другим языкам. Смена стадий считалась обусловленной экономическими сдвигами в обществе: именно этот тезис служил основой конъюнктурно-идеологических спекуляций Марра и его последователей относительно «материалистического» и «классового» характера его учения; 3) в любом языке можно выявить остатки предшествующих стадий («лингвистическая палеонтология») вплоть до четырех элементов.

Не подтвержденная фактами концепция Марра, объявленная с конца 1920-х годов «единственно правильной» и «марксистской» (несмотря на явные расхождения с идеями К.Маркса и Ф.Энгельса), трансформировалась в идеологически оформленную административную практику, принесшую много вреда развитию языкознания и других наук. Многие видные ученые лишились возможности работать, сравнительно-историческое языкознание было официально запрещено вплоть до 1950. После смерти Марра его последователи во главе с И.И.Мещаниновым отошли от многих положений «нового учения о языке», однако полный отказ от этого учения и реабилитация классической компаративистики произошли лишь после выступления против него И.В.Сталина в 1950, за которым стояла сложная и (даже после ряда публикаций документов и воспоминаний участников событий, прежде всего А.С.Чикобавы) все еще остающаяся во многом дискуссионной игра политических, административных, идеологических, научных и личных интересов. По иронии судьбы, впрочем, вполне закономерной, конец «новому учению о языке» был положен все теми же вненаучными методами.

Материал из Энциклопедия фонда «Хайазг»

Дополните информацию о персоне

Марр Николай Яковлевич
На французском: Nicolas Yacovlevich MARR
Дата рождения: 06.01.1865
Место рождения: Кутаиси, Грузия
Дата смерти: 20.12.1934
Место смерти: Санкт-Петербург, Россия
Краткая информация:
Историк-арменовед, филолог, этнограф и археолог

Биография

В 1884 окончив гимназию с зол. медалью, поступил кавказским стипендиатом на факультет восточных языков Петербургского университета, где он изучал армянский, грузинский, арабский и др. языки.

Исследования в области филологии и археологии Армении

Весной 1890 г. Н.Я. Марр поехал в Армению (Эчмиадзин и Севан), где работал над средневековыми армянскими рукописями, он издал описание рукописей Севанского монастыря.

В сент. 1891 начал раскопки Ани - средневековой столицы Армении, которые продолжались до 1917.

В 1892 г. Археологическая комиссия поручила Н.Я. Марру произвести раскопки в средневековом городе Армении Ани. Это поручение было повторено и в 1893 г., когда, помимо Ани, он приступил к раскопкам также в Ворнаке, где впервые столкнулся с памятниками уже «доисторическими».

Раскопки в Армении очень много дали Н.Я. Марру, подчеркнув значение истории материальной культуры для лингвистических исследований.

Раскопки в Армении сопровождались работами по сбору на местах материалов для уже наметившейся тогда магистерской диссертации Н.Я. Марра на тему о средневековых армянских сборниках сказов и притч, приписываемых Вардану.

Получив искомую степень магистра армянской словесности, Н.Я. Марр в 1900 г. назначается исп. обяз. экстраординарного профессора, а в 1902 г. защищает докторскую диссертацию «Ипполит, Толкование Песни песней», где на материале описанной им еще в 1888 г. неизвестной до того рукописи прослеживает факты литературного влияния армян на грузин.

Арабская редакция Агафангела

В 1902 г. Марр предпринял археографическую экспедицию в Иерусалим и на Синай. Здесь он изучал и описывал как грузинские, так и армянские, и арабские рукописи. Именно в эту поездку им были обнаружены и несколько лет спустя образцово изданы два исключительно важных памятника - арабская редакция Агафангела и сочинение Георгия Мерчула.

Текстологическим анализом Марр установил, что арабский текст представляет неизвестную до того житийную редакцию, восходящую к греческому оригиналу, а тот - к армянскому архетипу.

Работая над изданием сочинения Мерчула - этого важнейшего памятника по истории Грузии и Армении, Марр совершил поездку в Шавшети и Кладжети, проверив, уточнив все важнейшие сообщения издаваемого источника. Одних этих изданий (Агафангела и Мерчула) достаточно, чтобы Н. Я. Марр стал классиком кавказоведения, восточной филологии. Но у Марра десятки таких томов.

Итоги Анийской экспедиции

Ещё при первых поездках в Армению Марр убедился, что без учета материальной культуры (культовых и гражданских сооружений, продуктов ремесленного производства, церковной утвари и т. д.) не может быть восстановлена модель общественной жизни. Поэтому свой основной археологический выбор Марр остановил на Ани - столице армян эпохи Багратидов, городе, в котором скрещивались Восток и Запад, христианский и мусульманский мир, политические и экономические перемены страны. Результаты первых же кампаний превзошли его ожидания. И когда появились первые отчеты руководителя, ученый мир убедился, что изучение средневекового города способно разрешить множество узловых проблем.

Особый интерес вызывали публикации Марра о памятниках анийской архитектуры, церковной и гражданской. Были созданы специальные серии - «Памятники армянской архитектуры», «Анийская серия». Русское археологическое общество в 1915 г. признало работу Н. Я. Марра в Ани заслуживающей награждения Большой золотой медалью.

Армянская эпиграфика

В научном наследии Н. Я. Марра немаловажное место занимают его работы по эпиграфике. Издание памятников и корпусов эпиграфики Н. Я. Марр считал наиболее злободневной задачей арменистики, ибо с порчей каждой надписи наука теряет ничем не заменяемый первоисточник. Марр основал серию «Памятники армянской эпиграфики».

В 1916 г. осуществилась давно намечавшаяся и все откладывавшаяся из-за недостатка средств археологическая экспедиция в Ван (Турецкая Армения), руководство которой Русское археологическое общество поручило Н.Я. Марру. Одним из результатов ванской экспедиции значилась и находка учеником и ближайшим сотрудником Н.Я. Марра И.А. Орбели больших клинописных летописей халдского царя VIII века до нашей эры.

Научная, общественная деятельность в годы Первой мировой войны

В 1916 г. вместе со своими учениками (Н. Адонц , И. Орбели , С. Тер-Аветисян , А. Калантар) Н. Я. Марр отправился в район военных действий в Армении для спасения памятников нашей культуры - рукописей, памятников резьбы по дереву, предметов рукоделия, надписей и т. д. Он был одним из инициаторов организации помощи беженцам-армянам в России, писал докладные, выступал с публичными лекциями и продолжал издавать основанные им новые серии - «Армяно-грузинская библиотека», «Христианский Восток».

Сочинения армянской тематики

Из 213 публикаций Н. Я. Марра 1888-1915 годов свыше 100 специально посвящены языку и культуре армян, в том числе

Нико Марр об Армении и армянах

Ани-столица древней Армении

Наиболее излюбленными памятниками в Ани являлись крестные камни, представлявшие каждый в отдельности образец тонкой резьбы. Узорчатые кресты в Ани мелькали всюду перед глазами: кресты красовались не только в стенах церквей и на кладбищах, но на каждом шагу-на улицах, на площадях, у ворот, па городских стенах и за городскими, на скалах и в пещерных помещениях. Однако в этом явлении не надо видеть чего-либо местного, анийского. Межи на пашнях, перекрестки дорог, входы и выходы у ущелий, источники, у которых могли утолять жажду странники, каменные мосты, перекинутые через бурные горные реки, украшались у армян теми же крест ными камнями. Крестами была покрыта вся Армения, так как крест был священным знаменем населявшего ее маленького народа, находившего в себе силу настойчиво вести во имя национальных заветов неравную "борьбу с несметными полчищами все новых и новых врагов христианства и начать свободное культурное развитие, неся на себе до последнего вздоха тяжелый крест трудовой жизни и христианского подвижничества.

Речь идет о древней столице Армении (сейчас находится в Турции) и ее памятниках христианского периода. Армения первая в 301 г. приняла христианство в качестве государственной религии. В знак этого за армянской церковью закреплена часть центрального алтаря в главном христианском храме Гроба Господня в Иерусалиме. Она является вместе с православной церковью и Ватиканом хранительницей святых мест христианства в Израиле. В апреле 1979 г. в Иерусалиме был открыт большой музей армянского искусства при армянской церкви, которая основана в VII в.

Из лекции Н. Марра в Париже перед армянскими студентами в 1925 году

Политические и экономические события гнали с места на место, из страны в страну эту наделенную удивительными художественными литературными талантами, просвещенную нацию. Так она распространяла свое искусство, художественный вкус и свет просвещения далеко на север - дав толчок развитию ювелирного ремесла в Польше, и далеко на юг-участвуя.в литературном движении в Эфиопии. Поселяясь в близлежащих к Армении странах, армяне переводили на языки народов этих стран свою национальную литературу, ставшей народной у них еще с анийского периода, и эта литература вступала в пределы других наций, становясь доступной даже для тех слоев населения этих стран, которые стояли в самом низу классовой лестницы.

Армянские народные книги были первыми в своем роде, они способствовали сближению грамотных слоев народа различных стран-начиная с Междуречья и Ассирии до Кавказских гор. Прекрасная армянская архитектура не исчезает после падения Ани. В исконной Армении обновляются памятники, поврежденные после прошлых разрушений, и строятся новые-прекрасные церкви, как ответ на новые гонения...

Но более устойчивыми и получившими национальное признание в качестве культурных памятников были созданные в эти же кризисные времена средневековыми армянскими поэтами стихотворения о любви и вселенской печали.

Какие чудесные творения, наполненные самыми тончайшими чувствами, горькой и глубочайшей мудростью тысячелетних переживаний, какие чарующие музыканты! Один из них сам даже удивляется гармонии своего слова, и представляет себя в этом мире погруженным в свои грезы, подобно безумцу. Но не такое же состояние испытывают все мудрецы этого мира? Не надо удивляться, что русские переводы Валерия Брюсова не только способствовали признанию русской общественностью художественного вкуса армянского народа, но и создали основу идейного сближения в наиболее высокой сфере человеческого творчества...

Развитие и высокая репутация музыки в Армении видны и из того, что в Киликии специалист певческого искусства имел самостоятельность даже в области церковной армянской музыки и пения, источник которой "мы будем напрасно искать вне1 традиции армянской национальной народной музыки...

Нарекаци, как и вообще церковная музыка, архитектура, общественная организация, всегда несут на себе печать самостоятельности, так же как и чудесный язык. Достаточно вспомнить переводы Библии. И в каком прекрасном стиле!..

Первоначальный армянский перевод Библии, если не считать перевода у братского грузинского народа, зависимого от армянского текста и выполненного в том же стиле, ничуть не похож на переводы других христианских народов. Этот перевод одновременно и "богатое сокровище языческих поговорок, которые обеспечивают исключительную самостоятельность армянскому переводу Библии. Конечно, первые переводчики, независимо от греческого и сирийского языков, как технические средства, так и национальное понимание веры наследуют от языческих жрецов и пророков своего народа, которые становятся христианскими священниками и вардапетами...

Благодаря армянскому языку были спасены потерянные жемчужины христианской литературы. Более того, в век варварства в Европе своими переводами с греческого армянский народ оказал незаменимую услугу европейской общечеловеческой цивилизации, не только сохранив памятники классической литературы, но и... энергичным содействием изучению греческого языка на Востоке и даже в самой Греции.

Разное

  • Отец - шотландец, ботаник, культивировал чайные посадки в Грузии. Мать - грузинка. Марр до окончания университета считался подданным Великобритании. До поступления в кутаисскую гимназию (1874) почти не знал русского языка. Первую книгу на русском языке ("Робинзон Крузо") прочитал во 2-м классе. Самостоятельно овладел французским, немецким, английским и итальянским языками. На выпускном экзамене по русскому яз. написал работу "Значение труда в жизни человека".
  • Н. Я. Марр внёс большой вклад в историю, археологию и этнографию Грузии и Армении, опубликовав много древнегрузинских и древнеармянских текстов и надписей, проведя раскопки ряда древних городов и монастырей Кавказа (основные его работы проведены на протяжении нескольких десятилетий в древнем городе Ани; материалы экспедиции в большинстве утрачены в 1917-1918 гг., поэтому анийские публикации Марра получили значение первоисточника). Значение его работ в этой области сохраняется до настоящего времени и никогда не ставилось под сомнение. Создатель армянской и грузинской национальных школ востоковедения, подготовил большое число специалистов.
  • Н. Я. Марр был великим организатором науки. Когда его усилия в начале века по созданию университета на Кавказе оказались безуспешными (в числе поборников этой идеи был и (Ов. Туманян), то он сконцентрировал свое внимание на создании научно-исследовательских центров. Таковыми были Анийский музей древностей , Кавказский историко-археологический институт, Институт языка и мышления.
  • Основоположник кавказоведения своими весомыми трудами в области арменоведения явил всему ученому миру сокровища культуры, созданные армянским гением. Он говорил: «Культурное прошлое Армении нельзя представить и даже непозволительно изучать иначе, чем как существенную и творческую часть всемирной культурной общности. Усыпанная тысячами и тысячами великолепных культурных памятников исконная обетованная земля армян неразрывными и неопровержимыми узами связана со всем цивилизованным человечеством и особенно с народами Европы. Армянская нация не только облагораживает их, но и является важнейшим звеном для изучения возникновения и путей развития всех их культур. Скульптурное чудо монастыря Ахтамар, система самоуправления Ани, Двинский и Шаапиванский соборы, девять великолепных, с изумительным мастерством перекинутых через реку Ахурян мостов, обслуживающих мировую торговлю, и тысячи других творений армянского народа в самой Армении и вне ее».
  • Вся деятельность Н.Я. Марра как ученого, воспитавшего плеяду блестящих кавказоведов разного профиля и привлекшего внимание к богатейшему культурному наследию Кавказа, Армении в первую очередь, была обращена в наши дни.
  • Часть фото прислано К.К. Авакяном .

Цитаты

Изображение

    Академик Н.Я. Марр (1864/65-1934) и его ученик И.А. Орбели в армянском монастыре Сурб Хач

Биографический словарь, т. 1-4

(06.01.1865, Кутаиси - 20.12.1934, Ленинград), востоковед, лингвист, акад. РАН, дир. ПБ в 1924-30.


Отец - шотландец, ботаник, культивировал чайные посадки в Грузии. Мать - грузинка. Марр до окончания ун-та считался подданным Великобритании. До поступления в кутаис. гимназию (1874) почти не знал рус. яз. Первую кн. на рус. яз. ("Робинзон Крузо") прочитал во 2-м классе. Самостоятельно овладел фр., нем., англ. и итал. яз. На выпускном экзамене по рус. яз. написал работу "Значение труда в жизни человека".

Окончив гимназию в 1884 с зол. медалью, поступил кавказ. стипендиатом на фак. вост. яз. Петерб. ун-та, после окончания к-рого оставлен для приготовления к проф. званию по каф. армян. и груз. словесности. Первая науч. работа - "Природа и особенности грузинского языка" - опубл. на груз. яз. в 1888 в газ. "Иверия". С 1 июля 1891 допущен к чтению лекций, чем занимался до кон. жизни. В сент. 1891 начал раскопки Ани - средневековой столицы Армении, к-рые продолжались до 1917. В 1915 за работы в Ани Рус. археол. о-во наградило М. большой зол. медалью. В 1899 получил степень магистра армян. словесности, в 1901 удостоен степени д-ра армян. словесности за соч. "Ипполит, толкователь "Песни песней", грузинский текст по рукописи X в.", в 1909 избран в адъюнкты, в 1912 - в д. чл. РАН. В Акад. состоял чл. пост. библ. комис., лингвист. комис., комис. по каталогизации находящихся в Петербурге вост. рукоп., комис. по изучению племенного состава населения России. В июне 1917 по инициативе Марр создан Кавказ. ист.-археол. ин-т.

В 1919 - первый пред. ГАИМК, остался им до дня смерти. В 1920-е неоднократно командировался с науч. целями за границу. С 1920 - дир. Ин-та Яфетидологических изысканий, с 1922 - дир. Кавказ. ист.-археол. ин-та АН. В 1928 избран чл. Ком. акад., чл. Белорус. АН. В 1926 - пред. К-та по изучению яз. и этнич. культур народов Востока. С 1928 - дир. НИИ этнических и нац. культур народов Востока. В 1930 вступил в чл. ВКП(б).

12 янв. 1924 избран Советом ПБ дир. Б-ки, утвержден в этой должности А. В. Луначарским 18 февр. 1924. После Э. Л. Радлова (см. т. 1) М.- второй избранный дир. Б-ки.

В период директорства Марр в ПБ произошли существ. перемены. До февр. 1925 ПБ выполняла функции нац. б-ки страны. С февр. 1925 получила название "Государственная Публичная библиотека в Ленинграде". В 1929 Коллегией Наркомпроса РСФСР утверждено "Положение" (Устав) Б-ки. С марта 1925 Б-ка получала один экз. изд. СССР и один экз. изд. РСФСР. М., вникая во все детали деятельности Б-ки, непосредственно курировал иностр. комплектование и Вост. отд-ние. Для сост. списков иностр. заказов он привлек консультантами видных ученых города. Выдвинул идею размежевания и координации б-к города в обл. иностр. комплектования. Прекратил комплектование "Россики". В мае 1928 был создан Отд. иностр. комплектования. В 1928 в ПБ поступили лич. б-ка и арх. Г. В. Плеханова и на их базе создан V фил. За время директорства Марр общая численность фондов возросла б. чем на 1 млн. единиц, приблизившись к 5,5 млн. В 1925 впервые в стране создан при Б-ке фотокабинет, с 1929 при нем организована группа платных переводчиков.

Орг-ция фондов оставалась архаичной. Западноевроп. кн. были рассредоточены по 12 отд-ниям. В 1924 Марр выдвинул идею деления фонда на 2 части: Музейный (малоспрашиваемый, но имеющий культ.-ист. значение) и актуальный ("по значению современному"). Через год выдвинул новую идею разделить весь фонд на 3 части: 1) "музейной письменности и книги от древнейших до новейших времен"; 2) сектор интернациональных фондов, в котором книги без различия языков "распределяются по отделениям на основе научных признаков"; 3) сектор национальностей. Из-за аморфности самой идеи, недостатка людских сил и ассигнований проект не был осуществлен. Однако в эти годы в орг-цию фондов были внесены нек-рые новшества. В 1930 для новых поступлений введена хронологически-форматно-порядковая расстановка кн. С 1924 собирался "мелкий материал", обрабатываемый групповым способом, в 1925 устроена "музыкальная комната" для нот, в 1926 создан Картогр. отд., в 1930 Вост. отд-ние преобразовано в Отд. лит. на яз. народов СССР, куда входила и лит. заруб. Востока. В 1927 при Рус. отд-нии созданы подотд. обслуживания (шифровка требований, снятие кн. с полок, учет выданной лит.), Запасной фонд для пополнения осн. и подсоб. фондов. В Отд-нии рукоп. организовано 5 самостоят. подотд.

Исходя из своей теории, что развитие яз. идет от множества к единому общечеловеческому яз. в будущем, Марр предложил создать один алф. каталог, объединяющий все фонды Б-ки. По инициативе Марр в ряде отд. созданы предм. и краевед. каталоги. К 1930 с помощью привлеченных консультантов-специалистов были разработаны предварит. классификац. схемы. С 1927 в Рус. отд-нии введен новый ряд алф. каталога на карточках междунар. формата, изд. самой Б-кой. Под пред. Марр была образована комис. по описанию и транскрибированию загл. кн. на вост. яз. По его инициативе организован общий алф. каталог всех кн. Вост. отд-ния, сост. на основе спец. транскрипции (яфетидологической). Марр подготовил "Материалы к унификации библиотечной транскрипции письма восточных народов", к-рая применялась до 1937. В сер. 1929 в осн. из недр Рус. отд-ния создан Отд. систематизации.

Обслуживание читателей велось под лозунгами, выдвинутыми библ. общественностью,- "Книгу в массы" и "Науку в массы". В чит. зале вывешивались списки наиб. часто спрашиваемых кн., введено дежурство сотр. Справ.-библиогр. бюро, к-рое готовило ежемес. науч.-библиогр. бюллетени, содержащие рец. на новые изд. Проводилось хронометрирование всех производств. операций. Фил. обслуживали ежегодно в среднем 25 % общего числа читателей. К 1930 во всех чит. залах насчитывалось 967 чит. мест. В 1926 учреждено Выст. бюро, к-рое организовывало выст., как в Б-ке, так и выездные. Формировались темат. передвижные б-ки для учреждений и предприятий, организованы чит. советы по вопросам комплектования, обслуживания и по стр-ву нового здания.

19 февр. 1927 Президиум Ленингр. Совета принял решение о расширении здания Б-ки за счет квартала, прилегавшего к территории Б-ки. В конкурсе на проектирование нового здания участвовали три архитектора - В. А. Щуко, А. П. Удаленков и А. С. Никольский. Ни один из представл. проектов не был принят, и Удаленкову поручили с учетом высказ. замечаний экспертов и б-рей составить окончат. проект. Стр-во планировалось начать в 1930-31 бюджет. году. Но оно было отложено в связи с нач. стр-ва в 1930 нового здания ГБЛ. Много внимания Марр уделял развитию науч. деятельности. Созданы пост. работающие науч. совещания пяти темат. науч. комис. Он был идейным руководителем изд. дела Б-ки. Возобновилось изд. журн. "Библ. обозр." (в 1925 - № 1/2; в 1926 - № 1/2; в 1927 - № 1/2). Оживилась работа по изд. библиогр. указ. и свод. каталогов, а также метод. пособий. Марр был инициатором изучения и раскрытия фондов б-ки Вольтера, публ. рукоп. материалов. За 6 с половиной лет его руководства Б-кой вышло 36 изд. В 1925 была предпринята попытка создать при Б-ке аспирантуру. В 1930 при Б-ке организованы 4 библ. ассоц., взявшие на себя метод. руководство 47 техн., 22 экон., 12 метод. и 8 муз. б-ками.

Кардинально была изменена структура Б-ки путем отказа от системы самостоят. отд-ний в пользу функцион. отд. К кон. директорства Марра в Б-ке сложилась следующая структура: функцион. сектора (комплектования, обработки, хранения, обслуживания, консультац.-библиогр.) и внефункцион. отд. (рукоп. и старопеч. кн.; инкунабулов, альдов, эльзевиров; лит. народов СССР; евр.; нот; эстампов; картографии; бюро статистики; Дом Плеханова; ВКБ ПБ; фотокабинет; типогр.). Марр сумел увеличить штат с 197 до 295 человек. В работу Б-ки были внедрены элементы научной орг-ции труда (НОТ). С 1926 приглашались сверхштат. сотр. из числа ученых, к-рые с сент. 1927 не получали денеж. вознаграждения. По ходатайству Марра к пред. ВЦИК был освобожден из ссылки гл. б-рь В. А. Чудовский (см. т. 1), сосл. в апр. 1925. Несогласный с выводами комис. ЦК РКИ, обследовавшей Б-ку, а также с общей установкой Наркомпроса РСФСР на "технико-экономический уклон" в работе Б-ки, Марр, без разрешения и согласия Наркомпроса, в июле 1930 покинул директорский пост.

Весною 1930 М. был избран вице-президентом АН СССР. В 1933 в связи с 45-летием его науч. и обществ. деятельности награжден орденом В. И. Ленина, ему было присвоено звание заслуж. деятеля науки.

Марр - авт. б. 500 науч. работ по лингвистике, филологии, археологии, истории, науковедению; знал св. 40 яз. Осн. его вклад в науку относится к обл. груз. и армян. филологии. Им выдвинута т. н. "яфетическая теория", "новое учение" о языке. В отличие от индоевроп. теории происхождения яз., Марр утверждал, что никакого праязыка не существовало. Развитие яз., по Марру, шло от первонач. раздробленности и закончится созданием единого яз. единого человечества. Он считал яз. надстроечной категорией и классовым явлением. Положения "нового учения" о языке вызывали со стороны ряда ученых скептическое отношение.

Похоронен в Александро-Невской лавре в Петербурге.

Соч.: Избр. работы: В 5 т. М.; Л., 1933-37. Т. 1-5; Описание старинных армянских рукописей и печатных книг из архива армяно-католической церкви св. Николая в Каменце-Подольском // Отчет ИПБ за 1891 год. СПб., 1894; Краткий каталог собрания грузинских рукописей, приобретенного Имп. Публичной библиотекой в 1896 году // Отчет ИПБ за 1896 год. СПб., 1900; К столетию со дня рождения М. И. Броссе // Зап. Вост. отд-ния Имп. Рус. археол. о-ва. 1902. Вып. 14; Реорганизация Публичной библиотеки // КГ. 1924. 29 февр. (вечер. вып.); Молодежь и научные библиотеки: Речь на открытии Б-ки молодежи 15 нояб. 1915 // Библ. обозр. 1925. № 2; Библиотека молодежи // Ленингр. правда. 1925. 15 нояб.; Материалы к унификации библиотечной транскрипции восточных народов // Вост. сб. 1926. Т. 1; Судьба Кронштадской библиотеки // Ленингр. правда. 1927. 23 февр.; Происхождение терминов "книга" и "письмо" в освещении яфетической теории // Книга о книге. Л., 1927. Вып. 1; [Вступительное слово. Заключительное слово] // Тр. 2-й Всерос. конф. науч. б-к: Стеногр. отчет. Л., 1929; Напутствие. Л., 1929; Моя жизнь // КГ. 1933. 20 окт. (вечер. вып.).

Библиогр.: Список печатных работ Н. Я. Марра // Марр Н. Я. Избр. работы. Т. 1; Аптекарь В. Список печатных трудов (с краткими аннотациями) Н. Я. Марра (1888-1934) // Всесоюзный центральный комитет нового алфавита - Н. Я. Марру. М., 1936; Меликсет-Беков Л. Материалы для полной библиографии Юго-Кавказа. Тбилиси, 1938. Вып. 2/3.

Справ.: БСЭ. 2-е изд.; Булахов; Книга; Милибанд. 1995.

Лит.: Н. Я. Марр // Печать и революция. 1924. Кн. 7; Сов. культура. М., 1924; Проскурякова Е. Третье отделение библиотеки "Библиотека молодежи" // Библ. обозр. 1926. № 1/2; Алексеев В. М. Н. Я. Марр: К характеристике ученого и унив. деятеля // Проблемы истории докапиталист. о-в. 1932. № 3/4; Борович Б. Н. Я. Марр и научные библиотеки // Фронт науки и техники. 1933. № 1; Новосадский И. В. Памяти Н. Я. Марра: Н. Я. Марр и вопросы происхождения кн. // Тр. Ин-та кн., док-та и письма. 1936. Вып. 5; Крачковский И. Ю. Из воспоминаний о Н. Я. Марре // Изв. АН СССР. Отд-ние лит. и яз. 1941. № 3; Бабинцев С. Академик Николай Яковлевич Марр - директор Публичной библиотеки // Б-рь. 1949. № 3; Миханкова В. А. Николай Яковлевич Марр. Очерк его жизни и научной деятельности. 3-е изд., испр. и доп. М.; Л., 1949; Ефимова Н. А. Из истории обслуживания молодежи в Государственной Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в 20-х - 30-х годах (III филиал - Библиотека молодежи) // Тр. / ГПБ. 1963. Т. 11; Мегрелидзе И. В. 100 лет со дня рождения Н. Я. Марра // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1965. Т. 24, вып. 4; Аршаруни А. М. Встречи с прошлым. М., 1979; Пастернак Б. Л. Переписка с Ольгой Фрейденберг. New York; London, 1981; Голубева О. Д. Н. Я. Марр и Публичная библиотека. Тбилиси, 1986; Фрейденберг О. М. Воспоминания о Н. Я. Марре // Восток-Запад. М., 1988; Алпатов В. М. История одного мифа: Марр и марризм. М., 1991.

История ПБ; ИБ ГПБ. 1959. № 12 (55); ПБ в печати. 1987-88; 1996.

Некр.: Правда. 1934. 21 дек.; Известия. 1934. 21 дек.; Ленингр. правда. 1934. 21 дек.; Лит. газ. 1934. 22 дек.; Times. London, 1935. 21 янв.; Проблемы истории докапиталист. о-в. 1935. № 3/4.

Арх.: ПФА РАН. Ф. 800; Арх. РНБ. Ф. 10/1; ОР РНБ. Ф. 1133, д. 4; Матенадаран.

Иконогр.: Миханкова В. А. Указ. соч.; Голубева О. Д. Указ. соч.


А. Г. Шанидзе Известен как:

Никола́й Я́ковлевич Марр (груз. ნიკოლოზ მარი ; 25 декабря 1864 (6 января ), Кутаис - 20 декабря , Ленинград) - российский и советский востоковед и кавказовед , филолог, историк, этнограф и археолог, академик Императорской академии наук (), затем академик и вице-президент АН СССР . После революции получил громкую известность как создатель «нового учения о языке », или «яфетической теории». Отец востоковеда и поэта-футуриста Юрия Марра .

Востоковедение

Ранние лингвистические работы

На вершине почёта

В 1920-1930-е годы Н. Я. Марр пользовался большим авторитетом среди интеллигенции (в том числе и некоторых профессиональных лингвистов), привлекаемой масштабом его идей, постановкой многих новых задач, яркой личностью (характерно, что влияние марризма было сильнее в Ленинграде, где он жил, чем в других научных центрах). Большое влияние Марр оказал также на многих занимавшихся проблемами этногенеза и мифологии культурологов и литературоведов, в том числе О. М. Фрейденберг , которая испытывала к учителю почти религиозное преклонение (впоследствии разгром марризма в лингвистике лишил её работы). Эйзенштейн вместе с Марром и Выготским планировали открыть творческую научную лабораторию по изучению способов и механизмов восприятия, древнего «пралогического сознания» и его влияние на кино и сознание масс .

Основал в Петрограде Яфетический институт (1921), впоследствии Институт языка и мышления им. Н. Я. Марра (ныне в Петербурге и в Москве), в - годах одновременно был директором Ленинградской публичной библиотеки. 3 марта года избран вице-президентом АН СССР и с тех пор председательствовал на многих торжественных заседаниях академии. В -1934 годах был председателем Российского Палестинского Общества .

В публикациях марристов этого периода его всё чаще называют «великим» и «гениальным», он получает много почётных званий, вплоть до звания «почётного краснофлотца». Подчёркивалась роль Марра в разработке письменности для малых языков СССР (его универсальный «аналитический алфавит», разработанный ещё до революции и введённый в 1923 году для абхазского языка , через несколько лет был отменён из-за практического неудобства), однако фактически вся работа по созданию письменности происходила без участия Марра и его ближайшего окружения. К 45-летию научной деятельности Марр был награждён орденом Ленина (1933). Этот юбилей прошёл без самого Марра: в октябре 1933 года он перенёс инсульт, прожил после него ещё год, но к работе не возвращался.

По случаю смерти и похорон Марра в Ленинграде были отменены занятия в школах, а траурные мероприятия были сопоставимы с происходившими в честь убитого незадолго до этого Кирова . В рекордные сроки, уже на другой день после кончины Марра, была отпечатана брошюра его памяти. Похоронен на Коммунистической площадке (ныне Казачьем кладбище) Александро-Невской лавры .

После смерти Марра его ученики (прежде всего И. И. Мещанинов), фактически отбросив ненаучное «новое учение», в ключе нормальной науки решали многие задачи, поставленные Марром (типология, исследование синтаксиса, проблема «язык и мышление» и др.).

Наследие

Спустя 15 лет после смерти Марра, 20 июня 1950 года , его учение было развенчано с выходом работы некогда поддерживавшего его И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания », а сам он подвергнут официальной критике за «идеализм » в языкознании. В частности, Сталин утверждал, что «Н. Я. Марр действительно хотел быть и старался быть марксистом, но он не сумел стать марксистом ».

После 1956 года стало возможно вновь говорить об определённых заслугах Марра как лингвиста (или по крайней мере автора, умевшего интуитивно поставить плодотворные лингвистические проблемы, но не умевшего их решать), стимулировавшего развитие в СССР некоторых дисциплин (типологии, семантики), были переизданы некоторые его работы по кавказоведению и баскскому языку, но в целом общепризнано, что деятельность Марра (точнее, официальная поддержка её в СССР) сказалась на лингвистике отрицательно.

С именем Марра связано введение в русскоязычной лингвистике так называемых марровских кавычек (‘’), которыми обозначается значение слова (например, «французское cheval ‘лошадь’»)

Адреса в Петрограде - Ленинграде

  • 1918 - 20.12.1934 года - Николаевская набережная , 1.
  • Могила Н. Я. Марра, лингвиста и археолога (набережная реки Монастырки, Александро-Невская лавра, Коммунистическая площадка, сев.-зап. граница кладбища) - памятник истории местного значения.

Память

  • Именем Марра названы улицы в столицах Грузии Тбилиси (Нико Мари) и Абхазии Сухуме .

Сочинения

  • Избранные работы, т. 1-5, М.-Л., 1933-37.
  • Яфетидология. М., 2002.

Напишите отзыв о статье "Марр, Николай Яковлевич"

Примечания

Литература

  • Гитлиц М. М. Основные вопросы языка в освещении Н. Я. Марра. Дополнение к Вопроснику по нормативной грамматике русского языка // Русский язык в школе . 1939, № 3, май-июнь, с. 1-10; № 4, июль-август, с. 27-33.
  • Thomas Lawrence L. The linguistic theories of N. Ja. Marr. University of California Press, Berkeley, California , 1957
  • L’Hermitte R. Marr, marrisme, marristes: Science et perversion idéologique; une page de l’histoire de la linguistique soviétique. Institut d’Etudes Slaves, Paris, 1987, ISBN 2-7204-0227-3
  • Алпатов В. М. История одного мифа: Марр и марризм. М., 1991 (там же библиография), 2-е дополн. изд., М., 2004, ISBN 5-354-00405-5
  • Алпатов В. М. // Философские исследования, 1993, № 4, с. 271-288.
  • Никольская Т. Н. Н. Я. Марр и футуристы // Кредо (Тамбов). 1993. № 3-4.
  • Микола Якович Марр (1864-1934): Бібліографічний показжик / Упоряд. Ю. Л. Мосенкіс, А. О. Пучков . - Київ: НДІТІАМ, 1994. - 16 с. (соавт. Ю. Л. Мосенкис)
  • Мурашов Ю. Письмо и устная речь в дискурсах о языке 1930-х годов: Н. Марр //Соцреалистический канон / Ред. Х. Гюнтер, Е. Добренко . СПб., 2000. С. 599-608.
  • Голубева О. Д. Н. Я. Марр. СПб.: Российская национальная библиотека, 2002, ISBN 5-8192-0134-5
  • Богданов К. А. . От первоэлементов Н. Я. Марра к мичуринским яблокам: Рациональность и абсурд в советской науке 1920-1950-х гг.// Абсурд и вокруг: Сборник статей / Отв. ред. О. Буренина . М., 2004. С.335-345.
  • Шилков Ю. М. Философия языка Н. Я. Марра // Вече. Альманах русской философии и культуры. Выпуск 16. СПб., 2004. С.72-82.
  • Velmezova Ekaterina . Les lois du sens. La sémantique marriste. Genève, 2007.

Ссылки

  • на официальном сайте РАН
  • (недоступная ссылка с 11-05-2013 (2420 дней))
  • Николай Марр «Грамматика древнеармянского языка-Этимология» Санкт-Петербургъ, Типографiя Имперторской Академiи Наукъ, 1903
  • в базе «Имя в белорусской науке» на сайте ЦНБ НАН Беларуси
  • в репозитории Центральной научной библиотеки им. Якуба Коласа НАН Беларуси

Отрывок, характеризующий Марр, Николай Яковлевич

– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.

Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…

Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г"афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г"афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво"ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п"ощайте, г"афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.

После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого.внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».