Реферат " родильная обрядность карел". Родильные обряды Обряды жизненного цикла. Рождение ребенка
Русская традиционная родильная обрядность всключает несколько этапов: 1) предродильная обрядность, направленная на зачатие ребенка и обережение роженицы и плода; 2) обрядность, сопровождающая появление ребенка на свет; 3) обрядность приобщения ребенка к дому, семье, обществу; 4) послеродильная обрядность защиты новорожденного от потусторонних сил, длящаяся примерно год, у некоторых групп заканчивавшаяся пострижинами.
От свадьбы до родов. Родильная обрядность начинала исполняться не с момента родов и даже зачатия, а еще в процессе свадебной церемонии. На рождение детей было направлено посыпание молодоженов при входе их в дом после венчания житом, считалось, что благодаря этому у них будет рождаться мальчики. С этой же целью сажали на колени невесты мальчика во время свадебного пира, били горшки, желая жениху и невесте: «Сколько черепья – столько и детья», а расходились со свадебного пира со словами: «Дай вам Бог, Иван Иванович, богатеть, а вам, Марья Ивановна, спереди горбатеть». Отсутствие детей в семье считалось большим несчастьем, в этом представлении был морально-этический смысл – зачем соединяться мужскому и женскому началу, если нет потомства, кроме того, в бездетности видели знак Божьего наказания за какие-то грехи.
Искусственное прерывание беременности считалось огромным преступлением против нравственности. Но при отсутствии контрацептивных средств дети могли рождаться ежегодно, не каждая семья могла прокормить столь большое потомство, поэтому прибегали к абортам, которые делали, естественно, не всегда удачно. В многодетной семье не всегда смерть ребенка рассматривалась как трагедия: «Бог дал – Бог и взял», а во время свадьбы желали: «Дай вам Бог детишек, да с убылью». Существовали и магические средства, направленные как на рождение детей в семье, например, очеп для подвешивания люльки использовали гладкий, так и для предотвращения следующих родов, для чего делали новый очеп, на котором специально были оставлены сучки. Использовали для предотвращения беременности и другие магические меры – запрещали детям обходить стол, маленькой девочке качать пустую люльку и т.д.
Для русского традиционного общества было характерно предпочтение при рождении мальчиков перед девочками, что объяснялось многими обстоятельствами: наследовался род (чему, впрочем, не придавалось столь огромного значения, как у ряда других народов); часто по общинным традициям только мужчинам полагался земельный надел; дочерям для выдачи замуж необходимо было собирать приданое, что требовало немалых расходов; наконец, по традиции, именно один из сыновей, но вовсе не дочь, должен был содержать родителей в старости. Поэтому утверждалось, что «растить дочку, что лить в дырявую бочку».
Наступившую беременность старались скрыть от «дурного глаза», поэтому женщина носила широкую одежду, о ее состоянии говорилось метафорически – тяжелая , на сносях , скрывались сроки беременности. Для поведения беременной существовали особые предписания, как рационального, так и сакрального характера, не всегда, как и в других сдучаях, четко различимые. Ей запрещалось смотреть на пожар, на забой скота, на покойника, ссориться, ругаться, поднимать тяжести, отправляться в дальнюю дорогу.
Были, конечно, и запреты явно магического характера – отталкивать от себя домашних животных (домовой сердиться будет), перешагивать через конскую дугу (ребенок родится горбатым), через вожжи (при родах ребенок в пуповине запутается), сидеть на камне (роды тяжелыми будут) и т.д. В качестве оберега ей надо было закалывать булавку внутри одежды (острому железному предмету приписывались защитные функции). Если какие-то запреты приходилось нарушать, то для снятия негативных последствий нарушения предпринимались те или иные предохранительные действия. Например, к покойнику беременная могла подойти, положив за пазуху красную тряпку или выкрашенную в красный цвет ложку.
Особое поведение по отношению к беременной предписывалось и для окружающих. Так, нельзя было отказывать ей в чем-либо (мыши сгрызут урожай), а если приходилось то ей вслед (отметим этимологию этого слова: буквально – «в след», что отражает некогда производившиеся магические действия со следом человека) надо было бросить ломоть хлеба.
Роды. Роженицу обычно удаляли из жилого помещения, как правило, в баню, если она была, и в этом был как п р а к т и ч е с к и й, так и м а г и ч е с к и й смысл. Роды – стресс для окружающих, даже взрослых, не говоря уже о детях. Между тем в крестьянской избе, как правило, однокамерной, изолировать роженицу было невозможно. Не способствовали родам и обычно антисанитарные условия крестьянского жилища, особенно в холодное время – теснота, спертость воздуха, дым от топившейся по-черному печки, смрад от содержащихся здесь же домашних животных. А в бане было тепло, относительно чисто, под рукой была горячая вода для обмывания новорожденного и роженицы.
Но был в удалении роженицы и сакральный смысл. Ребенок в соответствии с народными представлениями приходил на «этот свет» из потустороннего мира, положение бани, находящейся на окраине усадьбы или около воды было пограничным между миром человека и миром потусторонним. Кроме того, пограничное с «тем светом» положение роженицы определяло ее статус как ритуально нечистого существа, этим объясняли необходимость удаления ее из жилища. По этой же причине в течение 40 дней после родов ей запрещалось ходить в церковь (как и во время месячных, потому что в народном сознании vulva женщины мыслилась как вход в потусторонний мир, открывающийся во время родов и менструальных циклов).
Помощь роженице оказывала повитуха , женщина, имевшая практику акушерства и знания в сфере родильной обрядности, обладавшая определенными личными качествами – безупречного поведения, в возрасте, когда кончаются месячные, в некоторых случаях это была обязательно вдова. Отказывать роженице повитуха не имела права, считалось, что в таком случае она окаменеет. Повитуха указывала, в какой позе женщине рожать, а рожали русские женщины лежа, иногда стоя, и даже в процессе хождения до тех пор, пока не появится головка ребенка. Для вызывания потуг повитуха заставляла роженицу дуть в бутылку, глотать волосы, поила ее водой с сажей, делала массаж живота, повитуха умела поворачивать плод, знала кровоостанавливающие лекарственные средства, она обрезала новорожденному пуповину и обмывала его в первый раз.
Если роды протекали тяжело, то предпринимались магические действия для их облегчения - отпирались замки, распахивались двери и окна, развязывались пояса, откидывались крышки сундуков и т.п., в критических ситуациях просили священника открыть в церкви «царские врата». Видимо, таким образом открывался путь из потустороннего мира, откуда по народным представлениям приходил ребенок. Зажигание во время родов лампады и установка горящих свечей перед иконами на божнице имело безусловно христианский характер, хотя, возможно, отражало одновременно и какие-то архаические представления, в частности, о темноте потустороннего мира.
При появлении новорожденного у него отрезали пуповину, часто топором на «мужском» или на «женском» предмете в зависимости от пола ребенка: у мальчика на дубовой плахе, топорище, у девочки на плахе ольховой, «прянике». Хоронили послед, который рассматривался как «неправильно» рожденный человек, поэтому его отправляли обратно с соблюдением норм погребальной обрядности - обмывали, «обряжали» в чистую тряпку, помещали в лапоть (символ дороги), клали туда дары, видимо, за родившегося ребенка - хлеб, зерно, яйца, и закапывали в месте, где его никто не мог потревожить, но обязательно связанном с домом – в святом углу под полом, под порогом, в хлеву.
Если ребенок рождался в рубашке (околоплодной оболочке), то это считалось предзнаменованием его счастливой жизни, недаром про удачливого человека говорили: «В рубашке родился». Высушенная «рубашка» была сакральным предметом, ее, зашитую в тряпицу, носили рядом с крестом на груди, могли хранить где-нибудь, иногда она передавалась в семье из поколения в поколение.
Рождение двойни зачастую рассматривалось как несчастье, «Божье наказание», очевидно, в этом видели аналогию с многочисленностью потомства в животном мире и, следовательно, исключением роженицы и новорожденных из мира человеческого. В таких случаях родителей и новорожденных не приходили проведывать с поздравлением, как обычно. Но у некоторых групп русских это, наоборот, считалось знаком Божьего благоволения, утверждалось, что одного ребенка дал Господь, а другого – Богородица.
Новорожденного обмывали водой, в которую бросали монетки «на счастье», их, обычно, забирала повитуха, иногда также соль, яйцо, капали в нее воск зажженной свечи. Обмывание было важной не только гигиенической, но и магической процедурой. Оно характерно для всех трех обрядов жизненного цикла - родильного, свадебного и погребального, поскольку во время них совершался переход человека из одного состояния в другое. Вода смывала ауру старого состояния, вбирая ее в себя, что делало ее «мертвой», опасной для людей. Этим объясняются предписания особого обращения с ней: ее выливали на пограничье - усадьбы, на меже и т.п., отправляя тем самым в потусторонний мир. С использованием воды совершался обряд размывания рук роженицей и повитухой после окончания родов, характерный для ряда групп русского этноса, в ходе его они трижды взаимно лили на руки воду, а потом просили прощения друг у друга.
Если ребенок рождался слабым, то производились действия по его «доделыванию». Ребенка перепекали - на хлебной лопате засовывали в устье печи, исходя в этой обрядности из аналогии: сырое тесто – природное, запеченное - человеческое. В других случаях его протаскивали через предметы, рассматриваемые как вход в потусторонний мир - расставленные ноги матери, сквозное дупло дерева, развилина ветвей, хомут и т.п.
Повитуха, приняв и обмыв ребенка, правила его - мяла тельце, имитируя оформление его человеческого облика, поскольку он пришел с «того света», для которого характерен хаос, в мир человека, культуры, где господствует упорядоченность. Новорожденного обмеряли, что имело символическое значение: таким образом демонстрировалось его пребывание на «этом свете», поскольку все реальное имеет меру. То же значение имело и наречение ребенка именем: все, что существует, - именуется («С именем - Иван, а без имени – болван»).
Имя давали по Святцам, и, поскольку практически каждый день христианского календаря связан с несколькими фигурами христианских святых, был выбор. Но существовали и другие нормы определения имени новорожденного. Так, первенца могли назвать, соответственно полу, именем деда или бабки, так как считалось, что души умерших предков возвращаются на «этот свет» и вселяются в тело потомка. При небольшой продолжительности жизни многие из них не доживали до появления на свет потомков третьего поколения. Иногда при новорожденном произносили имена, если при каком-нибудь из них он откликался криком, оно ему и давалось. До глубокого внедрения христианства в быт русского народа наряду с именами по Святцам давались имена нехристианские - Жданка (долгожданный ребенок), Богданка (Богом данный), были такие имена как Третьяк (третий ребенок), Воин, Неудачка, Волк и другие, ими и пользовались, часто забывая христианские имена.
Повитуха и после родов в течение нескольких дней могла ходить с роженицей в баню, где делала ей массаж и другие оздоровительные процедуры и, кроме того, обучала ее уходу за ребенком и его магическому сопровождению – заговорам и прочим иррациональным приемам лечения от болезней - грыжи, золотухи, килы, испуга, уроков и др.
Роженица в течение 40 дней после родов считалась «нечистой», ей, как уже отмечалось, запрещалось ходить в церковь, дотрагиваться до христианских сакральных предметов, она не должна была месить хлеб, доить корову, солить капусту, сажать и сеять что-нибудь, по возможности ее и ребенка в жилище изолировали от окружающих.
После рождения ребенка было принято посещать его мать замужними женщинами примерно одного с ней возраста. Это называлось проведки , или отведки . Пришедшие приносили продукты в большом количестве, в ответ было принято их угощать.
Приобщение ребенка к дому, семье, обществу. После родов также производились магические действия приобщения ребенка к дому и семье, для чего его обносили трижды вокруг жилища, прикладывали к печке, клали в переднем углу на вывернутый мехом вверх кожух. Нужно было также показать, что новорожденный - ребенок не только матери, но и отца. Для этого его протаскивали через отцовскую рубаху, причем не новую, а поношенную, пропитавшуюся его потом.
Ребенка после рождения старались как можно быстрее окрестить, ибо не крещенный человек, даже безгрешный, согласно христианским представлениям, не мог удостоиться после смерти рая. Обычно крещение производилось через несколько дней после рождения.
Крестили его не родные биологические, а так называемые крестные родители . В этом был и практический, сугубо рациональный смысл (если умирали настоящие родители, то воспитание ребенка должны были взять на себя родители крестные) и глубокое символическое значение (которое заключалось в демонстрации того, что человек не только биологическое, но и социальное существо). Через крестных родителей устанавливались связи ребенка с обществом.
Крестные - крестный и крестная (на Севере божат и божатка ) - могли быть близкими родственниками крестнику или крестнице, нередко это были дядя и тетя новорожденного. Но крестными родителями могли быть родственники дальние или вовсе не родственники, например, соседи. Если же в семье часто умирали дети, то в крестные брались первые встречные, поскольку они традиционным сознанием рассматривались как посланцы «того света». В архаичные времена все члены общины принимали участие в происходящем в ней событии, случайно оказавшийся при этом чужак, член другого коллектива, был представителем чужого пространства, которое отождествлялось с потусторонним. Крещение первым встречным, таким образом, рассматривалось как отдача ребенка под покровительство потустороннего мира, всезнающего, всесильного, его силы привлекались для защиты новорожденного.
В результате крещения устанавливались особые отношения крестных родителей друг с другом и с родителями биологическими - все они становились друг другу кумовьями . Интимные отношения между крестными родителями в традиционных представлениях приравнивали к инцесту, однако со временем крестными родителями нередко становились дядя и тетя новорожденного. Очевидно, этому способствовало ослабление общинных связей, когда приходилось больше полагаться на связи семейного характера, а дядя и тетя были самыми близкими для ребенка непрямыми родственниками старшего поколения. Кумовство приравнивалось к родству, что предполагало обязательную взаимопомощь, взаимное гощение по праздникам.
Крещение , хотя и было актом христианским, тоже сопровождалось традиционными обрядами. Путь в церковь мыслился как долгий и опасный, во время движения крестные родители бросали через левое (нечистое) плечо хлеб, угли, монетки, что было жертвоприношением духам-хозяевам местности: в их владениях появилось новое существо, надо было задобрить их подарками, чтобы они его приняли. В купель, где крестили ребенка, для благополучия его жизни клали шерсть, деньги, ладан. Это были те же предметы, которые закладывались между венцами дома в качестве строительной жертвы, поскольку в архаическом сознании строительство дома приравнивалось к рождению человека. Крестные родители дарили новорожденному подарки, характер которых демонстрировал его приобщение к человеческому и христианскому миру - рубаху, пояс, крестик.
Перед внесением ребенка в дом при возвращении из церкви на порог клали угли, топор, нож, ключи, эти предметы должны были предотвратить попадание в жилище вместе с новорожденным враждебных потусторонних сил. Считалось, что пока он еще в переходном состоянии, ибо обряд его «перевода» в собственно люди еще не завершен, и поэтому он несет с собой ауру потустороннего мира.
Важное действие в момент внесения ребенка в дом - прикладывание его к порогу. Сопоставление этого действия с тем, которое совершалось при похоронах - гробом ударяли по порогу, это называлось вытрясать душу , дает возможность понять, что прикладывание новорожденного к порогу направлено на получение им души. Порог мыслился как граница своего, человеческого мира и остального, потустороннего, куда уходят души умерших и откуда их получают новорожденные.
После возвращения из церкви, устраивались крестины с трапезой, на которую приглашали повитуху, крестных родителей, родственников и соседей. Обязательным блюдом на столе была каша, и сам обряд мог называться каша , или бабина каша . Поеданием этого блюда, которое было символом понятия «много», общество стремилось обеспечить свое постоянное пополнение новыми членами, регенерацию поколений. Часто отец в этой трапезе не участвовал либо участие его было довольно специфическим - ему давали ложку пересоленной каши и он должен был съесть ее. Это действие трактуется либо как символическое очищение, либо как редуцированный обряд кувады – имитирование отцом родовых мук и таким образом демонстрация того, что новорожденный принадлежит не только матери, но и отцу. Второе предположение доказывается и другими родильными обрядами, участником которых был отец: например, обряжание его во время родов в юбку и платок жены, требование, чтобы он дул в это время, как и роженица, в бутылку; перевязывание пуповины новорожденного волосами не только матери, но и отца.
Во время крестильной трапезы ее участники ломали хлеб над головой новорожденного - чтобы быстрее рос, много говорили - чтобы раньше начал говорить; дети, если они присутствовали при этом, должны были бегать - чтобы он быстрее начал ходить, перед уходом крестные родители отдыхали - чтобы был спокойным.
В некоторых местах на Севере был обычай сажать дерево у дороги после рождения ребенка: ель – мальчика, иву – девочки, или вне зависимости от пола - березу. Во время этого действия произносился заговор с пожеланием быть новорожденному таким же крепким, как дерево. Это также было пережитком архаических представлений, в рамках которых дерево рассматривалось как двойник человека. Когда человек отсутствовал, следили за состоянием дерева, если оно начинало сохнуть, то это рассматривалось как знак несчастий, происходящих с человеком, а если гибло – свидетельством его смерти.
Послеродильная обрядность. Послеродильная обрядность в виде определенных действий, запретов и предписаний исполнялась примерно в течение года после рождения ребенка. Так, запрещалось подносить ребенка к зеркалу (долго не будет говорить), качать пустую колыбель (будет болеть голова), смотреть на спящего ребенка (потеряет сон) и др.
Обрядами и предписаниями обставлялось помещение ребенка в колыбель. Ее, а также очеп – жердь, на который она вешалась в северных районах, надо было делать из определенной породы дерева, в одних местах – из ели, в других - из березы, еще где-то – из сосны и т.д. Как упоминалось, если хотели, чтобы в семье продолжали рождаться дети, очеп был гладкий, в противном случае люльку вешали на очеп с сучками. Физическая немощь ребенка отождествлялась с бессилием от вредоносных потусторонних сил, поэтому существовали многочисленные обрядовые действия, направленные на его защиту: колыбель кропили «святой водой», намазывали смолой или вырезали на ней крест, в нее клали ножницы, для хорошего сна - сон-траву.
Младенца старались кормить грудным молоком, для искусственного вскармливания использовали соску , которую делали из коровьего рога с отверстием на заостренном конце, на который одевался сосок из вымени коровы. Соской также назывался разжеванный хлеб в тряпице, который начинали давать ребенку вскоре после рождения. С 5-6-й недели его прикармливали разбавленным коровьим молоком, потом жидкими кашицами. Кормление грудью продолжалось до «шести постов», т. е. примерно до 1,5 лет, после этого давать ребенку молоко, даже грудное, но все равно относимое к скоромной пище, считалось грехом. Завершение кормления грудью рассматривалось как вступление ребенка в следующий этап жизни, поэтому оно сопровождалось определенной обрядностью. Например, последний раз его кормили на пороге, после чего клали перед ним набор предметов, по тому, какой он возьмет, определяли род занятий. Если мальчик брал нож, это предвещало, что он станет мастеровым, если девочка брала прялку, это означало, что ей быть хорошей пряхой.
Завершался цикл родильной обрядности пострижинами , как назывался обряд первого снятия волос ребенка. У русских на рубеже XIX-XX в. он бытовал только у некоторых групп, но широкая его распространенность у белорусов и украинцев свидетельствует о том, что некогда он играл важную роль. Пострижины производились, когда ребенку исполнялся год. Его сажали на овчину, положенную мехом вверх, либо вещь, которая определяла половую принадлежность, в основном, это были те же предметы, которые использовали при обрезании пуповины. Снимали волосы повивальная бабка или крестные родители, или отец. Сначала выстригался крест, а потом стригли оставшиеся волосы. Затем на ребенка одевали новую рубаху, крестик и подпоясывали. Как видим, в этом обряде фигурировали те же предметы, что и во время крещения, свидетельствующие о принадлежности ребенка к миру культуры и к христианской вере.
Не случайно обрядность пострижин производилась в годовщину. Именно в этом возрасте у индивида появляются сугубо человеческие качества - прямохождение и речь, дотоле он мало чем отличается от животного. Не случайно и то, что главное действие этой обрядности - пострижение. Волосатость, нестриженность - признак природы: волосаты лешие, русалки, домовые, волосаты люди, которые в силу своего статуса находятся вне «нормального» коллектива - колдуны, пастухи, нищие, снятие волос – признак культуры, принадлежности к миру людей.
Обряды родильного цикла существуют тысячелетия и являются древнейшими в истории человечества.
Главный смысл родильного цикла – забота о рождении здорового ребенка и сохранение жизни и здоровья матери. Это обуславливало проведение магических обрядов.
В некоторых местах России уже во время свадьбы предпринимали меры предосторожности. Нередко они носили суеверный характер. (Например: в Нижегородской области молодых из-за свадебного стола выводят так, чтобы избежать кругового обхождения, иначе молодая не будет рожать)
Довольно насыщенным разнообразными обрядами, обычаями, суевериями является период вынашивания ребенка .
Беременная женщина на Руси была объектом множества суеверий. Некоторые из них регламентировали её поведение.
Запреты контактов с определенными предметами (нельзя переступать через жердь, оглобли, веник, топор; нельзя брать в руки веревку; нельзя смотреть на огонь)
Временные и пространственные ограничения (нельзя стоять и сидеть на пороге; нельзя находиться на кладбище; нельзя выходить после захода солнца)
Запреты в питье и еде (нельзя есть рыбу, заячье мясо, не пить вина)
Социальные запреты (нельзя ругаться, раздражаться; нельзя участвовать в обрядах)
Запреты смотреть на всё неприятное и безобразное (полезным считалось созерцать прекрасное).
Отношение к беременной в народе было двояким, с одной стороны она несла добро и олицетворяла плодородие, с другой стороны, по суеверным представлениям, от женщины, ждущей ребенка, исходила опасность, т.к. она близка к границе жизни и смерти.
Вместе с тем женщина, ждущая ребенка, сама нуждалась в защите от злых сил. Для защиты она носила «обереги» (красные шерстяные нити, лоскуты; железные предметы; соль)
Следующий этап родильной обрядности – обряды, сопровождающие появление ребенка на свет. Участвовали, как правило, женщины. Главное действующее лицо – бабка-повитуха. Ею могла быть только пожилая женщина, безупречного поведения, религиозная, счастливая в браке, имеющая собственных детей (здоровых).
Рожала женщина в бане, перед тем как идти рожать, она прощалась с родственниками. При родах бабка-повитуха использовала для защиты роженицы христианскую атрибутику: ладан, святую воду и молитвы.
Бабке-повитухе мог при родах помогать муж роженицы. Он же принимал ребенка, одевая его в свою рубашку. Все обряды во время родов были направлены на облегчение родов (отпирали в доме замки, сундуки, шкафы, раскрывали окна, двери…)
По совершению родов отец крестит малютку. Счастливым считается ребенок, родившийся в «сорочке», дочь, похожая на отца, и сын, похожий на мать, и т.д.
Пуповину ребенку обрезали: если мальчик – ножом на каком-либо инструменте, если девочка – ножницами на женской работе.
Если ребенок рождался слабым - употреблялось «перепеченье». В течение 9-ти дней роженица не выходила из дома. Её и ребенка нельзя оставлять одних. Когда все предосторожности были приняты, пол в избе вымывался, а двери открывались для посещения родных и близких, которые несли подарки. Не навестить роженицу считалось зазорным, все равно что не помянуть умершего.
Крестильная обрядность .
По церковным канонам крестили на 8-й или 40-й день, желательно натощак. Главные действующие лица – крестные родители или восприемники. В народе они считались вторыми родителями, его опекунами и покровителями. Как правило, крестными были кто-либо из близких родственников – взрослых, уважаемых и состоятельных. Бывало, что восприемником мог стать случайный прохожий или священник. Приглашение осуществлялось отцом ребенка. Это считалось честью, а отказ – большим грехом. К крещению восприемник покупал крестнику – крестик, платил за крестины священнику, одаривал деньгами повитуху. Кума несла ребенку крестильную рубашку, матери предназначался отрез ситца или холста. Кроме того, кума должна была подать батюшке полотенце, утереть руки после окунания младенца в купель. После окунания куме отдавали на руки девочку, а куму – мальчика.
Крестили ребенка в церкви: если ребенок был слабым, то дома, только не в той комнате, где были роды. Во время погружения в воду смотрели за поведением ребенка. Если он «вытягивался» над купелью и молчал, то считалось – он долго не задержится на этом свете. Волос, срезанный у младенца и закатанный в воск, бросали в купель – если не тонет – младенец будет долго жить.
За водой для крещения ходили без коромысла (иначе младенец будет горбат). После крещения воду выливали там, где не ходят люди и животные. Кумовьев из церкви встречала повитуха хлебом-солью.
Ребенка клали на вывернутую вверх мехом шубу, под которую были спрятаны обереги, шуба должна была обеспечить богатство.
Младенца могли подносить к печке, обращаясь к домовому с просьбой принять новорожденного в дом.
Существует обряд своеобразного домашнего празднования рождения и крещения новорожденного. На крестины собирались все члены семьи, в том числе и крестные. Гости приносили подарки и угощения. Хозяйкой была бабка-повитуха. Она готовила главное блюдо – крестильную кашу (из пшена) – скоромную, сытную и вкусную. Это было ритуальное блюдо (рождение младенца отождествлялось с плодородием земли, скота). Первым бабка угощала отца новорожденного, поднося ему в ложке сильно пересоленную кашу: «Как тебе солоно, так и жене твоей солоно было рожать!». Обряды с кашей включали сбор денег («продавать кашу»). Эти деньги забирала повитуха (награда за работу).
Сбор денег – благодарность за труды по отношению к новому члену коллектива.
Публикации раздела Традиции
Обряды жизненного цикла. Рождение ребенка
В ожидании малыша, в процессе его рождения и до 40-го дня жизни ребенка мама и младенец особенно уязвимы. Чтобы облегчить жизнь роженице и чаду, придать сил, привлечь здоровье и удачу, на Руси проводилось огромное количество обрядов, ритуалов, заговоров. Мы расскажем вам о наиболее удивительных и интересных.
Допекание ребенка в Судогодском районе Владимирской области
Кирилл (Карл) Лемох. Новый член семьи. 1890
В этих краях будущие родители старались совершить ряд ритуальных действий, направленных на привлечение к ребенку красивой внешности и хорошего характера. Чтобы младенец был чист лицом, повитуха благословляла беременную женщину мести пол, мол, чем чище она метет, тем меньше изъянов будет на коже ребенка. Будущей маме рекомендовалось употреблять в пищу «правильные» продукты: чтобы дети были белокожими, рекомендовалось есть капусту и пить молоко, чтобы были румяными - есть красные ягоды.
Чтобы избежать появления на свет лентяя, женщине запрещали много спать.
Масса ритуальных действий была направлена на облегчение родов: в доме открывали все двери, роженице распускали волосы и развязывали все узлы на ее одежде.
Заговоры осуществлялись с помощью воды или теста. В случае тяжелых родов повитуха месила тесто и обмазывала им живот роженицы, произнося заклинание. Женщину могли поить святой или настоянной на чистотеле водой.
Если родившийся младенец не подавал признаков жизни, то повивальная бабка проводила ритуалы, имитирующие повторное рождение. Так, она могла протащить его через родительскую одежду: мальчика - через отцовскую, а девочку - через материнскую. И даже, обмазав ребенка тестом, могла поместить его на время в остывающую печь, имитируя допекание или перепекание , то есть доделывание или переделывание ребенка.
Для нормализации дыхания ребенка повитуха либо просто хлопала дитя по спине, либо подбрасывала ребенка, читая молитвы или заговоры.
Привязывание к воронцу в Нюксенском районе Вологодской области
Аким Карнеев. Крестины. 1833–1896
Беременным женщинам в этих местах строго-настрого запрещалось ходить на похороны . По мнению исследователей, «контакт со смертью мог пагубно отразиться на зарождающейся жизни и затруднить процесс родов».
Существовали народные приметы, связанные с определением пола будущего ребенка: если живот широкий - к девочке, а как животик остренький - будет мальчишка.
В народной практике существовали способы, которые якобы облегчали женщине процесс родов. Например, роженица должны была перешагнуть через хомут. Расстегивание пуговиц на одежде у присутствующих в доме во время родов людей также должно было ей помочь: «Чтобы нигде не связывало». Среди довольно странных способов облегчения трудных родов можно назвать привязывание роженицы к воронцу (брусу от печи до стены) и ее встряхивание за ноги.
Записана примета, по которой определяли продолжительность жизни («долговекость») ребенка: «Если пятки длинные - долговекий будет».
Повитухи омского Прииртышья
Кирилл (Карл) Лемох. Новое знакомство. 1885
Роды в этом районе обычно происходили дома, к рожающей женщине приглашали бабку-повитуху. В одной деревне их могло быть до десятка. Обычно приглашали ту же повитуху, которая принимала у женщины первого ребенка. Помогать могли свекровь или мать роженицы. Мужчин и детей в это время удаляли из дома. Однако если роды затягивались, то в дом приглашали мужа родихи , заставляли его снимать брюки и бросать у порога, а родиху - трижды перешагивать через эти брюки. Также роженицу водили вокруг стола, распускали ей волосы, освобождали одежду от узелков. При благополучном исходе родов ребенка заворачивали «у пóлку»: мальчика - изготовленную из отцовской старой рубахи, а девочку - из материнской юбки. При этом бабка перевязывала новорожденному пуповину суровой ниткой или материнским волосом
Заранее готовить вещи для новорожденного не полагалось.
Долгое время роды здесь проходили без участия врачей, и даже когда приезжал фельдшер, процессом руководила все равно повитуха. Примечательно, что медперсонал не противился сложившимся обрядам, а, наоборот, принимал в них активное участие. Так, в 1963 году был совершен обряд перепекания ребенка в семье Матюковых с участием медицинского работника.
Магия можжевельника у кубанских ногайцев
Кирилл (Карл) Лемох. Родительская радость. Ранее 1910
В семьях ногайцев особое значение придается факту рождения ребенка. Родильные обряды открывают жизненный цикл человека - наследника и продолжателя рода. В первую же неделю стараются дать младенцу имя и определить его место в доме.
Родители отца ребенка в определенный день приглашали родственников и соседей. В комнату, где находились гости, бабушка или тетя (также по отцовской линии) вносили младенца, обернутого тканью белого цвета. Дед, прочитав специальную молитву, правой рукой брал младенца и произносил его имя три раза поочередно в каждое ухо. Родители ребенка не могли находиться при совершении обряда старшими, считалось также неэтичным на людях называть своих детей по имени.
Высохшую пуповину заворачивали в белый платочек и хранили в сундуке. Обряд, посвященный первому укладыванию в колыбель, проводили через несколько дней после заживления пуповины. До этого времени ребенок находился во временной люльке. Веря в магические свойства можжевельника, ногайцы старались хоть одну деталь колыбели сделать именно из него.
Купание в соленой воде ногайцев - карагашей
Петр Коровин. Крестины. 1896
Первые 40 дней жизни младенца здесь самые значимые, главный этап «очеловечевания». Тело только что появившегося ребеночка ногайцы считали сырым, и чтобы оно поскорее «затвердело», младенца 40 дней купали в подсоленной воде. Существует специальный термин, обозначающий ребенка, которому уже больше 40 дней, - кыркынан шыккан бала
(«из сорока вышедший ребенок»). У ногайцев, как и у многих народов, число сорок имеет сакральное значение. До 40-го дня ребенка должны одеть в рубашку, дать имя, уложить в колыбель и сбрить волосы. Обряд сбривания волос проводили дедушка или дядя со стороны матери, к которому привозят ребенка. Первые волосы называются карын шаш
(«утробные волосы»). В народе говорят, что, если их не сбрить, ребенок будет болезненным и у него будет плохой глаз, его проклятия будут сбываться. Волосы мальчика заворачивали в кусок ткани или платочек и привязывали к хвосту лошади. Верили, что это сделает ребенка сильным, выносливым, быстрым, как лошадь. Волосы же девочки хранили дома в сундуке, чтобы она стала хранительницей домашнего очага, была хозяйственной и трудолюбивой.
Дзвенислава Ганус.
В июле 2013 года нами была предпринята этнографическая экспедиция в села Волынской области Украины, результатом которой стал опрос населения 33-х сёл Шацкого, Любомльского и Владимир-Волынского районов с целью сбора полевых материалов о родильной обрядности.
Последняя имеет на территории Волыни специфические локально-территориальные особенности, сформировавшиеся вследствие длительного отсутствия квалифицированной медицинской помощи и низкого социально-экономического уровня жизни сельского населения, специфических географических и климатических условий, глубокой степени проникновения Традиции в природную среду.
Родильная обрядность волынян является совокупностью разнообразных обычаев и обрядов, основу которых составляют как древние магические верования, так и более поздняя христианская религиозность. По времени выполнения и смысловой нагрузке цикл родильных обрядов жителей Шацкого, Любомльского и Владимир-Волынского районов можно условно разделить на:
1) дородовые обычаи;
2) обряды и обычаи, выполняемые во время завершения беременности (родов);
3) обереговые обряды;
4) обрядовые действия, сопровождающие введение ребёнка в семью;
5) очистительные обряды для матери и повивальной бабки;
6) лечение ребёнка до года.
Прежде всего следует отметить, что согласно опросам респондентов, среди населения Волыни присутствовали определённые предпочтения относительно пола будущего ребенка: наиболее желательным было рождение мальчика.
Для появления потомства мужского пола предпринимали отдельные «магические» действия: под кровать роженицы клали мужские орудия труда, чаще всего – топор. Или, к примеру, ещё во время свадьбы невеста одевала под нарядную одежду мужской пояс.
В повседневной жизни поведение беременной женщины регламентировалось различными запретами, основанными на представлениях о таинственной связи, соединявшей женщину и её плод. Нарушение ограничений, согласно народному мировоззрению, могло приобрести негативные последствия как для ребёнка, так и матери. Поэтому большинство «табу» носило обереговый характер, и по мнению народных Знахарей, способствовало рождению физически и психически здоровых детей.
В частности, беременной женщине запрещалось смотреть на огонь во время пожара: испуг от увиденного мог спровоцировать появление на теле ребёнка красного пятна (порок развития сосудов). Согласно народным верованиям, «метка» появлялось у ребёнка именно на том месте, которого женщина коснулась рукой на своём теле при взгляде на огонь. Беременной запрещалось бить домашних животных: особенно кошек и собак. Нарушение этого правила могло привести к появлению на коже новорождённого родимого пятна с волосяным покровом.
Активность будущей матери ограничивалась и в общественной жизни. Ей запрещалось: проведывать свою крёстную – верили, что это могло вызвать смерть одного из крестников последней; посещать свадьбы – утверждали, что младенец получит «венец безбрачия»; участвовать в погребальной процессии – считали, что ребёнок может пожелтеть, длительно зябнуть и даже умереть.
Беременной запрещалось переступать через веревки (или другие похожие препятствия), шить одежду на себе – нарушение этих «табу» могло, вызвать обвитие пуповиной частей тела плода. Будущая мать не должна была смотреть на больных людей, калек, увечных, поскольку верили, что их физиологические недостатки могли перейти на младенца; подглядывание в щель, провоцировало развитие у ребёнка расходящегося косоглазия.
При длительном отсутствии медицинской помощи в сёлах Волыни завершить процесс беременности на дому, как правило, помогала повивальная бабка – повитуха. Однако, начиная с 1950-х годов, когда институт народного акушерства в виде баб-повитух был запрещён, а число фельдшерско-акушерских пунктов являлось ещё очень незначительным, женское население большинства сёл оставалось как без медицинского, так и знахарского обслуживания. Изменить ситуацию «помогало» нарушение запрета. Несмотря на многократные порицания со стороны властей, повитухи не могли остаться безучастными к судьбе рожениц.
Нужно подчеркнуть, что помимо рациональных действий, направленных на облегчение боли и ускорение родовой деятельности, повивальная бабка прибегала к различным обрядам «магического» характера, суть которых отображал тезис: «подобное вызывает подобное». То есть, чтобы ослабить и смягчить боль родильнице распускали волосы, расстегивали пуговицы и развязывали узлы на её одежде, открывали окна и двери в доме. (Целесообразно отметить, что вышеупомянутые обряды не потеряли своего значения и по сей день).
Существенным представляется и тот факт, что изменение места рождения ребёнка (дом – роддом) отнюдь не отменяло выполнения магических обрядов, изменив лишь время их применения. К примеру, обычай во время схваток переступать через хлебную лопату, положенную у порога, стали проводить перед уходом роженицы в родильный пункт.
Участие повитухи в дальнейшей судьбе ребёнка, забота о его здоровье и умственных способностях нашла своё отражение в таких обрядовых действиях, как завязывание пуповины младенца льняной нитью: верили, что в будущем это оградит нового члена сельского общества от бездетности.
Одновременно существовало такое поверье, что безплодие могло быть связано с использованием бабой-повитухой конопляной нитки. Неизменной остаётся традиция прятать пуповину за иконы: по достижении школьного возраста (после шести-семи лет) ребёнку предлагают развязать пуповину, веря, что таким образом он «развяжет» свой ум и приобретёт способности к любой работе.
В обращении с плацентой прослеживается определённая сакрализация пространства для её хранения. Прикапывание плаценты входило в обязанности бабы-повитухи (это заключение следует из того, что большинство респондентов, рожавших дома, при опросе не могли вспомнить о действиях с ней). Место укрытия плаценты варьировалось в зависимости от местных традиций, но чаще всего её прятали в доме: под печью, порогом, столом или кроватью роженицы. Верили, что подобные манипуляции обеспечат прочную связь между ребёнком и родным жилищем, заставят его «держаться дома». В сёлах Владимир-Волынского района «младенческое место» прятали в соответствии с полом ребёнка: плаценту девочки – под печью, мальчика – под порогом.
Согласно народным представлениям, ребёнок с момента своего рождения и до обряда церковного крещения был особенно незащищён от негативного воздействия сил внешнего мира, в частности, уязвим к сглазу.
К действиям, направленным на защиту младенца, относилось его первое купание, обладавшее, по мнению волынян, обереговым предназначением. Магическое действие купели усиливали, добавляя в неё святую воду и травяные отвары. Устойчивым остаётся народный запрет на выливание этой воды после захода Солнца, что свидетельствует о бытовании давних представлений об активизации в ночное время нечистой силы, способной лишить младенца сна.
Распространённым было также убеждение, что воду из купели лучше выливать под дерево, особенно фруктовое. Верили, что в таком случае ребёнок будет хорошо рости. В ходе экспедиции нам удалось наблюдать определенные локальные отличия в вопросе, кто первый раз купал младенца: в сёлах Шацкого и Любомльского районов этот ритуал осуществляла баба-повитуха, (в сегодняшние дни это, как правило, крёстная мать роженицы), а в сёлах Владимир-Волынского района – мать ребёнка.
Важными предметами для защиты новорождённого становились различные обереги. Например, под колыбель клали предметы из железа – ножи, ножницы, топоры и пр. Отличным средством против злой силы считали чеснок (клали ребёнку под подушку) и святую воду. Магические свойства защиты от сглаза приписывали, также, углю из печи (его бросали в воду перед купанием ребёнка; воду впоследствии выплёскивали на входную дверь). Оставляя младенца одного в доме, мать клала под его колыбель старый веник, сыпала мак.
Обрядовый комплекс, связанный с принятием новорождённого в семью, включал: выбор имени младенца и избрание кумовей; церковный обряд крещения; обед в честь крестин; обряд первого пострижения ребёнка.
Известно, что в советское время, при ослаблении влияния народной традиции и церкви, имя ребёнку, как правило, выбирали родители. Выбор кумовей также принадлежал к их компетенции. Обычно в кумовья приглашали близких родственников и знакомых. Характерной особенностью крестин в волынских селах являлся давний обычай приглашать сразу несколько пар кумовей (нам удалось записать случаи, когда у одного ребёнка насчитывалось от трёх до двенадцати пар крёстных). Между тем, главными («старшими») кумовьями считалась только одна пара. Население Любомльского района придерживалось традиции приглашать в крёстные (для всех детей) одних и тех же кумовей.
Церковный обряд крещения отвечал православному христианскому образцу. По утверждению современных информаторов, несколькими десятилетиями ранее ведущая роль при подготовке ребёнка к таинству отводилась бабе-повитухе (сегодня эти функции выполняет родная бабушка или крёстная мать роженицы). Повивальная бабка купала младенца, одевала его в нарядную одежду и передавала куме. Последняя несла ребёнка в церковь. Крёстный отец приходил в церковь с хлебом «для батюшки».
Во время крещения наблюдали за поведением малыша, пытаясь предсказать его будущее. Так, плач ребёнка во время обряда предопределял ему счастливое грядущее, чихание новорождённого свидетельствовало в пользу его скорой смерти или нелёгкой жизни.
После таинства крещения, как правило, устраивали праздничный обед («крестины»), на который помимо кумовей звали родственников и близких знакомых. Ведущим мотивом празднования становилось одаривание новорождённого. Последнее отличалось локально-территориальной вариативностью.
Так, в Шацком районе бытовал обычай собирать деньги ребёнку «на кашу» (баба-повитуха готовила кулиш, кум делил его между гостями; последние, в свою очередь, бросали на тарелку деньги). У жителей Любомльского района существовал обычай собирать деньги «ребёнку на мыло, а бабе на пиво». В Шацком районе не утратила своего значения традиция продавать букеты, собранные родной бабушкой малыша (летом – из свежих цветов и калины, зимой – из сушёного барвинка). Букеты раздавали гостям в обмен на деньги. Все вышеупомянутые обычаи, несмотря на их неоднородность, безусловно имели общую направленность на пожелание младенцу достатка и благополучия в его будущей взрослой жизни.
В обряде крещения новорождённого значительное место отводилось действиям, призванным защищать его от смерти (особенно, если в семье уже умирали дети). Наиболее распространённой практикой защиты от рокового исхода становится выбор «встречных» кумовей. Другим «магическим таинством» становилась передача ребёнка от бабы-повитухи к крёстной матери через окно. Образ окна рассматривался как граница с «другим» миром. Выделялся и более архаичный обряд: перед крещением ребёнка клали в деревянное корыто («ночвы») у порога дома, сверху накрывали другим корытом, после чего кумовья должны были переступить через посудину.
Цикл традиций принятия ребёнка в круг семьи завершался первым постригом волос («пострижины»), происходившим через год после крещения. Малыша садили на стул, застеленный домотканым полотном, крёстный отец состригал крестообразно несколько локонов (по другому варианту – налысо).
Не менее важное значение в родильной обрядности приобрели очистительные обряды для роженицы и повивальной бабки. К примеру – традиция взаимного умывания рук «непочатой» водой (набранной молодой матерью до восхода Солнца) и имевшая место на девятый день после рождения ребёнка (по завершении обряда повитуху одаривали отрезом ткани). В отличие от простонародного, церковный обряд очищения роженицы происходил на сороковой день после родов.
Нужно сказать, что любое заболевание новорождённого сопровождалось «лечением» с использованием целого ряда магических действий. Рассмотрим, как пример бзссонницу, в простонародье – «ночницы». Волыняне верили, что ночницы имеют харакер инфекционного заболевания и передаются от одного ребёнка к другому. Чтобы умышленно навредить малышу выливали воду из купели «больного» ребёнка под окно дома «здорового» младенца.
Считали, что защитить последнего можно следующим «чудотворным» ритуалом: по дороге домой (из роддома или акушерского пункта), роженица должна была поднять с земли девять камней и положить их по три штуки на три окна. Действенным способом, также, считали и такие действия: занести младенца в курятник, где прочитать над ним специальный заговор (здесь – сведение болезни на птицу).
Вмешательством нечистой силы в здоровье ребёнка объснялась в народе болезнь под названием эпилепсия. При появлении у малыша её первых симптомов, больного накрывали чёрным платком, ожидая конца припадка. Распространённым методом «лечения» эпилепсии было «переростание» болезни: на придорожные кресты вешали домотканное полотно, длина которого соответствовала росту ребёнка. Верили, что если он перерастет эту меру, его болезнь оборвётся.
«Лечебные» действия, направленные на избавление от врождённых пятен на коже, были менее распространены на Волыни. Возможно, это объясняется уверенностью жителей её районов в том, что вылечить их практически невозможно. Одним из способов изжития болячки являлось слизывание пятна мамой малыша до дня церковного обряда крещения или обтирания его плацентой. Бородавки на теле младенца сводили придавливая их мизинцем левой руки покойника.
Таким образом, подытоживая вышеизложенный материал можно утверждать, что родильная обрядность в Украинских сёлах на Волыни, несмотря на свою религиозную основу, безусловно сохраняет следы давних дохристианских верований (Ведических Знаний - прим. ред.), присущих многим Славянским народам.
ОТ РЕДАКЦИИ САЙТА:
У людей, знакомых с Ведическими Знаниями и их приземлённо-упрощённым применением в быту в виде народной магии, применение автором статьи кавычек при описании обрядов и магических действий - вызывает ироничную улыбку. Да, автор думает, что народная магия «не работает». Не будем её за это строго судить, ведь она получила «научное» образование и её так настроили «учёные».
Здравомыслие подсказывает, что «учёный» - это тот, кого чему-то учили. Но правда в том, что во-первых - его (или её) могли учить материалисты, пребывающие в духовном невежестве, а во-вторых, информация об обучении не гарантирует того, что обучаемый чему-то научился. Может быть он «списывал» на экзаменах. Если потом такие «учёные» «учат» студентов, то сразу становится понятно, что они ничему их не могут научить.
Вам, уважаемые читатели, нужно воспринять то, что вы прочли, как элементы искоренявшейся веками народной Мудрости, основанной на дохристианской Ведической Культуре и Знаниях, во многом сохранившихся на Украинской Волыни (кстати, Волынь от слова Воля - характеризующего главное качество нашего вольного народа).
Поэтому, надеясь на ваше правильное понимание, редакция сайта выражает огромную благодарность автору статьи от соратников Родобожия и от вас, уважаемые читатели, за предоставленные сведения столетней давности, кропотливо собранные во время её полевых экспедиций.
До насильственной христианизации Киевской Руси, а затем, и остальных Славяно-Арийских земель, обряд защиты ребёнка состоял в том, что он с помощью Ведуна, Жреца или Волхва проходил обряд имянаречения и получал благословение Всевышнего Прародителя и Рода Небесного, а также, духовное и душевное имя (помимо бытового, данного родителями). После этих обрядов ребёнка защищал сам Всевышний в образах Пращура Рода и Богородицы Рожаны, а также, Бога Сварога и Лады-Богородицы. Прим. ред. сайта.
Кум по Славяно-Арийской Ведической Традиции - это духовный отец ребёнка, тот, который к его уму добавляет свой. Поэтомупо сей день жива поговорка: «Ум хорошо, а два - лучше». Прим. ред. сайта.
Плач не может предвещать ничего хорошего, т. к. Душа ребёнка точно знает, что для неё хорошо, а что - плохо. При Ведических Обрядах ничего подобного не происходило, т. к. ребёнка брали под защиту РОДНЫЕ Боги, а не чужеродные. Кроме того, он не становился (как при крещении) рабом ЧУЖОГО Бога. Прим. ред. сайта.
В Ведах сказано, что космы (волосы) - это природные антенны, связывающие сознание ребёнка с сознанием Всевышнего Прародителя. Для преступивших за Конъ (Заповеди Всевышнего) существовала гражданская казнь, суть которой состояла в лишении косм (остригании волос), после чего человек лишался связи со Всевышним Прародителем и считался духовно умершим, т. к. связь с Богом ценилась выше физической жизни. Христианство навязало нашему народу постриг детей через год после рождения. Проявив Здравомыслие, ответьте сами себе на вопросы: «К каким последствиям для ребёнка приводит лишение его ума и Души связи со Всевышним Прародителем? Как это влияет на его умственные способности и душевное здоровье? Прим. ред. сайта.
Родильные обряды составляют особый цикл, хотя и менее яркий и менее сложный, чем свадебные, но тоже характерный. Д. К. Зеленин предложил удачное деление родильных обрядов на три группы: обряды, связанные собственно с родами, принятие ребенка в общину и очищение матери и повивальной бабки. Между обрядами первой и второй группы существует резкое различие, почти противоположность. Если самые роды и все, что с ними непосредственно связано, окружались по возможности тайной, то, напротив, «крестильные» обряды происходили гласно, публично и с большой торжественностью.
Приближение родов старались скрыть от окружающих, особенно от незамужних девушек. Есть поверье, что роды бывают тем тяжелее, чем больше людей о них знает. Это поверье связано было с боязнью магического вреда. С этим же был связан обычай рожать в нежилом помещении - в бане, в хлеву. В случае трудных родов применялись магические средства: развязывание узлов, отпирание замков, ящиков и пр. Есть следы древней кувады, особенно у белорусов. Муж и повивальная бабка - главные действующие лица родильных обрядов. Перерезание пуповины новорожденного тоже связывалось с магическими обрядами. Пуповину перерезали мальчику на топоре, девочке на прялке или веретене с целью магически обеспечить в будущем умение владеть этими инструментами. С этой же целью в новейшее время обрезали пуповину на книге, «чтобы вумный был».
Крестины, хотя и связаны с христианским обрядом крещения, но в основе своей представляли собой церемониал принятия ребенка в общину,- пережиток древних посвятительных обрядов. Об этом говорит то, что здесь, в противоположность родильным обрядам, господствовала широкая гласность. Не только родственники, но и все односельчане так или иначе участвовали в событии, приходили с подарками «на зубок» младенцу, приглашались на угощение. Устраивалась «крестинная каша», это обрядовое кушанье играло здесь главную роль. Основные действующие лица - кум и кума, выступавшие как представители общины. Родители почти не участвовали в обряде крещения: этим подчеркивалось, что этот обряд - дело не их, а всей общины.
Третью группу обрядов - очищение родильницы и бабки - Д. К. Зеленин считает сравнительно поздним наслоением. Но в основе их лежат, конечно, тоже очень древние магические представления о нечистоте родов и о необходимости магического очищения. До выполнения соответствующих обрядов родильница подвергалась некоторым ограничениям, не должна была есть вместе с другими, не могла трогать икон, доить коров. Главный обряд очищения устраивался на 3-й или на 9-й день после родов. Этот обряд назывался у русских «размывки», у украинцев «зливки», у белорусов «жмуринки». Особенно сложен был этот обряд у украинцев. Существенную часть его составляло взаимное омовение рук повивальной бабки и родильницы. При этом бабка получала свою плату, натурой и деньгами, которые клались иногда в воду. Обряд назывался местами «серебрить бабку». Сходный обряд известен у болгар.
Все эти древние магические действия и верования были общи всем восточным славянам.
Множество обрядов и поверий было связано с самим ребенком: магическое оберегание его от злых сил, стремление обеспечить его нормальный рост, развитие речи, хождение.